Господин Грошык был человеком трех качеств, и мне непросто решить, какое из них упомянуть первым, поскольку они все заслуживают упоминания в том или ином виде.
Он был художником, и многие из его соотечественников теперь полагают его гением — впрочем, когда я впервые его увидела, он показался мне скорее безумным, чем гениальным; однако же, пропасть между гением и безумцем зачастую узка. Несмотря на мою первоначальную оценку, картины его были и вправду прекрасны.
Уроженец Серебряных Ив, он знал о существовании ведьм, хоть оных и не было в его семейном древе. Сам по себе, факт этот не столь уж достоин удивления: ведьмы — тоже люди, по крайней мере большинство из нас, и нарушения Омерты иногда случаются. В конце-концов, в том и есть цель Ордена — держать подобные утечки информации под контролем; но что было поистине удивительно, так это то, что никто из нас не знал о том, что он знал — пока не стало слишком поздно.
Но пожалуй самым важным было то, что господин Грошык был параноиком. Воистину, он был человеком, которому было что скрывать, и у меня ушло немало времени, прежде чем я это поняла.
Впрочем, все это было позже.
Сперва меня вызвала Мишель дю Велин.
Я смотрела на черно-белое фото, слегка размытое и нечеткое; в середине его мужчина, чьи глаза будто бы впивались в мои, в момент, когда он отворачивался от камеры. Его длинное пальто от движения размылось в темную тень, но взгляд его оставался пронзительным, чистым и прямым; он будто глядел прямо мне в душу.
— Милош Грошык, — кресло Мишель скрипнуло, когда она поднялась из-за своего монументального стола. — Местный художник, и должна заметить — весьма талантливый.
Я бросила фото на стол, по которому оно и проскользило, окончив свой путь под лежавшим на его пути блокнотом. — Мы теперь что, патронируем художников?
Глава Ордена замялась, что само по себе было весьма удивительным, поскольку обычно она за словом в карман не лезла. Она прошлась туда-сюда мимо высоких арочных окон, каблуки постукивали по доскам пола, и ее длинная юбка чуть шуршала, подметая пол — застрявшая во времени женщина, упорно придерживавшаяся моды сороковых.
— Что-то с ним не так, — наконец сказала она. — Нет... — она остановилась, упираясь в меня взглядом. — Не с ним. С его работами.
— Ну так отправь Исадору, — парировала я, — она будет счастлива...
— Тут нужен тонкий подход, — Мишель прервала меня. — Исадора вломится и все там разнесет, но ничего не узнает. Нам нужен кто-то дипломатичный и тактичный.
Лестью делу не поможешь, подумала я с небольшой кривой улыбкой, уже понимая, что вру сама себе. Конечно, я согласилась.
— Да, еще один момент, — бросила Мишель походя, будто бы в задумчивости, но я знала ее достаточно хорошо, чтобы не быть обманутой этой игрой. — Мариэтта пропала неподалеку от города, в котором господин Грошык живет и работает.
Мои пальцы невольно дернулись; это происходило всякий раз, когда я начинала нервничать, и на сей раз причина была весьма весомой. Мариэтта была умной, опытной и осторожной ведьмой — если что-то случилось с ней, мне стоило быть еще осторожнее. В первый раз за время нашей беседы, одинокая мурашка пробежала по моей спине, цепляясь за кожу ледяными лапками.
— Где конкретно? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул.
— Денвилль.
Я невольно сморщила нос. Денвилль был той еще дырой, и одна мысль о том, что мне предстоит отправиться туда, наполнила меня отвращением — но таков уж был мой долг.